Персональная страница
Романа Дубровкина

Лежит, уставясь в небосвод ночной,
На выступе заоблачного пика,
Внизу, под молчаливой пеленой,
Дрожит земля, глаза раскрыты дико,
И страшен красотою неземной
Зловещий отблеск огненного лика,
Где смерть на пепельных губах, на лбу
Запечатлела тайную борьбу.

Посмотришь – и окаменеет разум,
Но не от ужаса – от красоты,
Чудовищем прикован огнеглазым,
И отсеченной головы черты
В чертах взглянувшего проступят разом:
Здесь краски благозвучья разлиты
По блеску темноты для обузданья
Бесчеловечно-вечного страданья.

На лоб, как водоросли со скалы,
Шипя, змеиные свисают пряди,
Сплетаются в хвостатые узлы,
Бескостные, не молят о пощаде:
Над черепом, над пыткой смертной мглы
Глумится рой клубящихся исчадий,
Кромсая мрак на тысячу частей
Пилой железнозубых челюстей.

Застыл, уставившись в глаза Горгоне,
На плоском камне мерзостный тритон,
И нетопырь, безумный от погони,
Из тьмы пещерной прянул в небосклон:
К пожару притягательных агоний,
Как бабочка на свет, метнулся он,
К зениту надвое разъятой ночи,
К пыланью, что загробной тьмы жесточе.

Разлив слепящий блеск по гребням скал,
Пугая красотой перевитою,
Во тьме клубок змеиный засверкал,
Зашевелился бронзою литою,
И воздух от чешуйчатых зеркал
Зажегся этой жуткой красотою:
Недвижным взором в небеса проник
В змеиных корчах мертвый женский лик.